ГЕНИЙ И ЧУДОВИЩЕ В ОДНОМ ЛИЦЕ

Элеонора Мандалян
Известного гейдельбергского анатома, гастролирующего по миру со своей жуткой коллекцией под названием “Миры тела”, знают почти в каждой стране – его выставку посетило 27 млн человек. На днях она снова прибывает в Америку и начиная с 9 июля, будет демонстрироваться в Музее науки, в Буффало, штат Нью-Йорк.
“Миры тела” - это художественно осмысленные и анатомически обработанные инсталляции из сотен настоящих трупов людей и их фрагментов. Только вдумайтесь в это предложение, которое звучит как надругательство, как абсурд, парадокс... как horror.
И тем не менее это именно то, что представляет собой экспозиция.
Люди наделили ее создателя взаимоисключающими эпитетами, типа: гениальный художник и свихнувшийся врач, ученый-новатор и циничный некрофил. Сам Хагенс считает себя врачом-авангардистом или врачом-художником, а выпады в свой адрес – нормальной реакцией, лишь добавляющей ему популярности.

Запечатлевая собственную персону на фоне своих экспонатов, Хагенс будто намеренно стремится придать себе триллеровской жути – позами, мимикой, подсветкой. Позирует в обнимку с забальзамированными трупами и даже целуется с ними. Собственно, и без этих ухищрений он вполне бы мог сойти за одного из них.

Немецкому ученому 56 лет. Женат, имеет троих детей. До объединения Германии жил в ГДР. За попытку перебежать в Западный Берлин отсидел два года. Не пьет, не курит и... почти ничего не ест. “Человек должен быть немного голодным, чтобы быть в тонусе”, - считает он. На нем всегда неизменные тапочки и широкополая шляпа – будь то его музей или кабинет прокурора, куда он частенько попадает. На требование снять головной убор в киргизском парламенте Хагенс заносчиво ответил, что Микеланджело не снимал шляпы даже перед римским папой.

Экспонаты Хагенса не только демонстрируют публике свои вскрытые мозги и внутренности. Каждый из них чем-нибудь “занят”. Одни играют, сидя за столом, в карты, воспроизводя сцену из фильма “Казино Рояль”, другие – в шахматы. Они обнимаются, целуются и даже занимаются сексом. На выставке в полном ассортименте представлен спорт – любитель скейтбординга (перевернутое вверх тормашками мертвое тело застыло в эффектной позе стоя на одной руке), бегун над перекладиной, выкинувший вперед ногу, футболист, отбивающий мяч вскрытой головой без скальпа, всадник на такой же, как и он, освежеванной лошади.

Весьма впечатляет пластинат мужчины, держащего на вытянутой руке содранную с него кожу с пальцами рук и ног. На прозрачном столе, – в лучших традициях Тициана и Джорджони, возлежит, как живая, женщина, - без кожи, разумеется. В ее животе прорезано окошко, сквозь которое хорошо виден вполне зрелый плод. Инсталляция называется “Материнство”.

Нет, с познавательной точки зрения все это, безусловно, очень интересно. Но ведь никто еще не упразднил понятий нравственно-этических. Эта несчастная женщина вместе с нерожденным ребенком умерла на седьмом месяце беременности. На выставке в Лондоне один из посетителей, выражая свой протест и негодование, облил краской пол перед экспонатом, а на мертвое тело беременной женщины набросил одеяло.
- Да, я не забываю об эстетике, когда задумываю тот или иной экспонат для выставки, – соглашается немецкий Франкенштейн. – Но она не является самоцелью. Позы обусловлены лучшей наглядностью тех органов или систем, на которые делается акцент. Вот если бы я показывал разрезанный мочевой пузырь с водой и цветком в нем – к науке это бы уже не имело никакого отношения.

Вне сомнения, анатом-новатор кривит душой. Для него мертвые человеческие тела – увлекательный материал, с которым он, явно кайфуя, научился вытворять невероятные вещи. Подрезая мышцы и сухожилия, прорубая окошки в грудной клетке, в черепе, в тазу, соединяя в соответствии с собственной фантазией разные части тела или раскрывая их веером, крыльями, венчиком, стрелами, он создает из тел некогда живых людей абстрактные страшилки-инсталляции, превращает их порой в монстров, чудовищ, в орнаменты и узоры.

“Выставочного материала” у творца-анатома за несколько лет стало так много, что у себя в Германии он купил в городке Губен четырехэтажное здание бывшей фабрики, отремонтировал его и открыл музей “Plastinarium”, а рядом оборудовал мастерскую.
Поступающий к нему с разных концов земного шара “исходный материал” тщательно сортируется – что-то сгодится на полную анатомическую скульптуру, а что-то – лишь на отдельные фрагменты. Методов их приобретения несколько. Один – закупка трупов, другой – заключение договоров с живыми людьми. Общаясь с посетителями своих выставок, предлагая им потрогать руками пластинаты, чтобы убедиться, что они эластичны и приятны на ощупь, или понаблюдать живой процесс анатомического вскрытия, Хагенс попутно вербует себе доноров, призывая их (а также тех, кто заходит на его сайт в интернете) завещать Центру свои тела, “чтобы продолжить жизнь после смерти в качестве экспонатов”. “Пластинат, – завлекает он, – сохраняется до 50 000 лет. А это уже почти бессмертие!”

Агитация явно работает – в институте имеется уже более 3,5 тысячи официально оформленных завещаний. На не лишенный ехидцы вопрос, а не хотел бы он сам оказаться в числе своих экспонатов, Хагенс не колеблясь ответил: “Свое тело я уже завещал. Чтобы после смерти не стать бесполезной вещью, зарытой в землю.” Согласно завещанию, его останки распилят на множество пластин толщиной 3,5 мм, и превратят в послойный экспонат. Эту миссию он поручил собственной жене, тоже анатому, директору Института пластинации в Гейдельберге.

Что же касается закупки трупов, данный бизнес заведомо чреват отклонениями в сторону криминала. Вот и Хагенс без громких скандалов и судебных процессов не обошелся. Один из них разгорелся 3 года назад в Новосибирске, с вмешательством областной прокуратуры, другой – в Бишкеке. По заключенному договору о научном сотрудничестве между Государственной медицинской академией Новосибирска и Институтом пластинации в 2000 г в Германию было переправлено 56 трупов (кадавров) и 440 препаратов головного мозга. Все тела, как утверждали на суде поставщики, были документально признаны “бесхозными”.

Хагенс прокомментировал инцидент следующим образом: “Что касается некоторых публикаций в прессе о том, что в Германии выставлены трупы русских с содранной кожей – бессовестная ложь. Да, в рамках сотрудничества с медицинской академией в Новосибирске я получил оттуда анатомические препараты – трупы умерших людей, не имеющих родственников и близких, которые в соответствии с российским законодательством были и так предназначены для “анатомички”. Из них мы должны изготовить пластинаты для анатомического музея в Новосибирске. На выставке в Германии их нет и быть не может”.

Параллельно с Новосибирском Хагенс законтачил с Киргизией. А когда этим заинтересовались местные правоохранительные органы, выяснилось, что за несколько лет из тюрем и психиатрических клиник Бишкека в Германию было переправлено 488 трупов (не считая отдельных органов в 110 пластмассовых бочках). Причем некоторые из них – со следами насильственной смерти. Доставка была хорошо организована и работала по маршруту: Киргизия–Казахстан–Россия–Белоруссия–Польша–Германия. За все 5 лет, рассказывает водитель В.Петровский, не было ни одного конфликта с таможенниками. А если фургон останавливали, то стоило произнести магическое “Груз 200”, как его тотчас пропускали.

После скандала в Новосибирске и Бишкеке Хагенс из Германии перебрался в Китай, обещающий ему широкое поле деятельности и бесперебойность заказов. Его прибыли ориентировочно оцениваются в $50-100 млн. в год от “гастрольных выставок”, от $200 до 500 млн. – за изготовление пластинатов и столько же – от экспорта трупов в арабские страны.

В начале июня этого года в Израиле, в Хайфском музее науки, проходила “художественная”, как отмечала израильская газета “Эхо Хайфы”, выставка “Миры тела”. И вдруг одна из посетительниц зашлась в истерике. Стоя перед препарированным экспонатом, она шептала, обливаясь слезами: “Толичек, миленький, что же они с тобой сделали!!!” Как выяснилось позже, женщина по имени Марина 3 года назад эмигрировала в Израиль из Актюбинска, где у нее был возлюбленный по имени Анатолий. Он попал в тюрьму за бродяжничество, что их и разлучило.
“Встреча” двух влюбленных на выставке “Миров тела” явно не была запланирована ее устроителями. “Толичек”, которого посетительница узнала по вытатуированному на интимном месте слову “Марина”, протягивал ей из опустошенной грудной клетки вместо сердца изъеденную циррозом печень. Ни дать ни взять, готовый сюжет для фильма ужасов! В шоке от случившегося были руководство музея и общественность. По горячим следам создали инициативную группу и начали расследование. Сотрудники монстра-анатома явно допустили прокол. Обычно они очень внимательно следят за тем, чтобы на их экспонатах не оставались опознавательные знаки – как то родинки, шрамы, татуировки...

Пропагандируя свою продукцию, Хагенс говорит: “Основное назначение наших препаратов – учебные пособия для студентов.” И добавляет: “Вы, видимо, просто не знаете, как пахнут органы в формалине, как жутко они выглядят. Ничего, кроме страха и отвращения, эта картина вызывать не может.” Это верно – экспонаты фон Хагенса не имеют запаха. А вот то, что он с ними делает, по-моему, очень даже “дурно пахнет” при всей их безусловной познавательной, учебной и научной ценности. Не зря в Европе его называют Франкенштейном, “мясником”, мародером-потрошителем, “Ангелом Смерти из Освенцима” или доктором Менгеле ХХI века, или просто Доктором Смерть.
И все же Хагенс, в известном смысле, гений. Потому как он был первым, кто до него додумался. Бурное развитие химии высокомолекулярных соединений, начавшееся с середины ХХ века, породило широкий спектр полимеров с неожиданными свойствами. И до открытия методики пластинации оставалось полшажка. Хагенс его сделал, по его собственному признанию, совершенно случайно. Будучи скромным преподавателем анатомии Гейдельбергского университета, он, рассматривая в 1977-м анатомические препараты, залитые для сохранности полимерами, вдруг подумал: а почему бы эти самые полимеры не вводить внутрь тканей и сосудов? Так родилась идея пропитывать тела и органы биополимером при помощи вакуума.

Приступив к экспериментам, он начал погружать препарат сначала в охлажденный ацетон. А когда в результате диффузии вода в тканях полностью замещалась ацетоном, опускал его в биополимер. Ацетон вакуумным способом откачивался, и его место в тканях заполнялось силиконом. В результате препарат, не подвластный уже процессам разложения, но сохраняющий все внешние свойства живой ткани (включая цвет), становился практически вечным и к тому же эластичным – ему можно придать любую позу. Что и начал делать Хагенс со своими экспонатами.

Разработав свою собственную методику насыщения органов и срезов мертвого тела прозрачными реактивными пластмассами, полимерами и резинами, Гюнтер фон Хагенс запатентовал ее под названием “ Plastination”. Во всем мире уже существует более 100 лабораторий, в той или иной степени использующих технологии пластинации и активно их развивающих.