С ВЫСОТЫ ЗАЧАРОВАННОГО ХОЛМА

Элеонора Мандалян
В Америке есть немало знаменитых замков, причисляемых к архитектурным шедеврам страны. И каждый безусловно заслуживает того, чтобы о нем и его создателях говорили отдельно – с чувством, с толком, с расстановкой. Что мы, наверное, и сделаем.
Все самые грандиозные замки-поместья Нового Света в основном были построены в конце XIX - начале ХХ вв, когда Штаты выпестовывались в экономическую сверхдержаву. Новоявленные олигархи, зарождавшиеся на еще недавно диких землях, но имевшие за плечами и в генах богатейшее наследие культуры Старого Света, не жалели свалившихся на них миллионов на увековечивание своего имени и могущества в архитектурно-художественных “памятниках” самим себе.

Самым впечатляющим и роскошным в пределах всей Америки считалось поместье миллионера Уильяма Рэндольфа Херста – Hearst Castle, приобретшее мировую известность. Собственно поначалу миллионером был не Уильям, а Джордж – его отец, заложивший основу будущего благосостояния своего единственного сына.
Джордж Херст разбогател на серебряных рудниках и трех угольных месторождениях, оказавшихся крупнейшими в стране. Последние 5 лет своей жизни он был сенатором от штата Калифорния. В 1865-м Джордж приобрел огромный кусок дикого тихоокеанского побережья в 160 кв.км и в дальнейшем свои владения приумножал. Его сыну, родившемуся в 1863 году, земля эта досталась уже по наследству.
Уильям не пошел по стопам отца, не пожелав продолжить его дело. У него было иное призвание. Ему предстояло стать крупнейшим медиа- и киномагнатом своего времени, одним из зачинателей “желтой прессы”. Его первая газета, San Francisco Examiner, попала в руки его отца случайно – в качестве компенсации карточного долга. Не зная, что с ней делать, Джордж подарил ее сыну – молодому повесе, – руководствуясь принципом: чем бы дитя ни тешилось.

Подарок отца Уильям принял с восторгом, это было именно то, к чему его влекло. Рьяно взявшись за дело, Херст-младший поменял все типографское оборудование на самое современное, привлек лучшие умы Америки – Марка Твена, Джека Лондона, Амброуза Бирса, Ричарда Дэвиса и др. Все более входя во вкус, он выкупил на восточном побережье чахнувшую Morning Journal и с мальчишеским азартом начал конкурировать с матерым и популярнейшим New York World, не гнушаясь подтасовками и откровенной газетной уткой ради привлечения читателей. На страницах своих газет он первым ввел броские крупные заголовки и красочные вкладыши.
Херст прибирал к рукам все новые и новые газеты и журналы: Evening Journal, Chicago Examiner, Boston American, Motor, Cosmopolitan, Harper’s Bazaar... С помощью своих агрессивно настроенных изданий, тон и направление которых задавал он сам, Херст умудрялся активно влиять даже на политическую погоду Америки. Побывав в предвоенной Германии, он стал другом Гитлера, с удовольствием печатая его опусы, и ненавистником Сталина и Советского Союза, что находило отражение во всей его необъятной информационной сети. Попутно супер-расторопный газетчик внедрился и в набиравшие обороты радио- и киноиндустрию, сняв более сотни игровых фильмов, первые из которых были еще немыми.

В 1902 году Херст был избран в Конгресс США и попытался пойти дальше, но провалился на выборах, что, впрочем, его не слишком расстроило. “Зачем мне быть президентом, когда я их сам делаю”, – изрек он фразу, ставшую крылатой.
Навязывая Америке собственное мнение, он демонстративно не интересовался мнением других. Писатель Эптон Синклер в книге “Индустриальная республика” сетует: “Он не просто нарушал правила своего класса. Мы все это делали. Но он один не прятал своих нарушений.” И приводит в качестве шокировавшего “высший свет” примера, что Херст мог свободно разгуливать по улицам Нью-Йорка под ручку сразу с двумя хорошенькими бродвейскими актрисами, почти вдвое моложе его. Кстати, на одной из этих двух актрис – на Милисент Уилсон, он и женился, и она подарила ему пятерых сыновей.
Годы шли, Херст Уильям обрюзг и отяжелел, теряя обаяние и форму, а страсть к молоденьким актрисам, несмотря на обремененность семьей, не проходила. Ему было 54, когда он влюбился в 20-летнюю танцовщицу нью-йоркского кабаре Мэрион Дэвис. К тому времени на Херста-миллионера работало 30 тысяч американцев, ему принадлежало с полсотни газет, 15 еженедельников, 12 радиостанций, 5 кинокомпаний, 5 шахт, два консервных завода, два миллиона акров земли и целые кварталы в разных городах США.

Уильям вознамерился жениться на своей новой пассии, но Милисент развода не дала. Мэрион это не слишком огорчило, ее вполне устраивала и роль содержанки одного из самых богатых людей Америки. Его чувства к ней оказались гораздо глубже и серьезнее. Вот тогда-то и задумал влюбленный газетный король построить для своей пассии замок на горе. “Я создам для тебя сказку! – пообещал он. – Я построю замок, каких не было еще ни у одной принцесы!” И увез Мэрион Дэвис в Калифорнию. Практически она стала второй – гражданской – женой Херста на все оставшиеся 34 года его жизни. Он вложил в ее карьеру колоссальные суммы, ради нее создав сценарную компанию и киностудию Cosmopolitan, единственной задачей которых было сделать из посредственной актрисы кинозвезду. На рекламу ее надуманных талантов работала вся его газетная индустрия.
Для строительства замка-сказки Херст выбрал среди земель, доставшихся ему от отца, вершину высокого холма в 5 км от залива Сан-Симеон, примерно на полпути между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско, окрестив будущее поместье La Cuesta Encantada, что переводится с испанского, как “Зачарованный холм” или “Чарующая высота”.
Вокруг на километры не было и намека на жилье, лишь теряющиеся в дымке у горизонта цепочки гор – с одной стороны, и бескрайние просторы Тихого океана – с другой. Выбор места казался более чем странным еще и потому, что Херсту предстояло на эту головокружительную высоту доставлять несусветное количество стройматериалов, не говоря уже о последующей меблировке многочисленных комнат.
Чтобы поставки вовремя попадали на обособленную строительную площадку в горах, магнат создал целую транспортную мини-империю: свой небольшой аэродром у подножия горы, свой порт в заливе Сан-Симеон, к которому причаливали суда с ценным грузом, свою железную дорогу, по которой все эти грузы поднимали наверх, к месту назначения.

Не забыв свои первые детские впечатления от путешествия с матерью за океан, стареющий Уильям решил воссоздать на вершине безлюдного холма Америки осколок канувшей в Лету античной Европы. Для воплощения своих творческих идей он нанял самого модного в те годы архитектора из Сан-Франциско - Джулию Морган, которая пообещала богатому заказчику построить такой дом, “по сравнению с которым замки Людвига Баварского покажутся жалкими халупами”.
Строительство комплекса, увековечившего имя Херста, началось в 1919 году и продолжалось целых 28 лет. Его агенты выискивали по всем крупным городам Франции, Италии, Испании и Германии произведения искусства, а если оригинал не удавалось выторговать у владельца - с него делали копию. Они скупали добытые “черными археологами” мраморные парковые скульптуры и архитектурные детали – колонны, панели, резные потолки из старинных монастырей, куски дворцов египетских фараонов и римских цезарей, сфинксов, камины из французских замков и пр. В Испании Херст купил целиком, со всем его содержимым, средневековый монастырь и приказал разобрать его по частям. Для переправки архитектурной реликвии потребовалось 10 700 контейнеров. (Монастырь пролежал нераспакованным несколько лет – Херст все никак не мог придумать, куда его пристроить). Параллельно с деталями строительными закупались произведения искусства и старинная мебель для декора интерьеров: греческие амфоры, византийские гобелены, шпалеры и старинные ковры, готические доспехи, китайские изделия из нефрита и фарфора, даже чаша со двора русского императора, и конечно картины – полотна старых мастеров эпохи Возрождения, “голландцев”, а также французских импрессионистов начала века.

Антиквариат шел непрерывным потоком на протяжении семи лет прямиком на “Зачарованный холм”, вплетаясь в сумбурный эклектический архитектурный коктейль будущего замка. Джулию Морган в этой ситуации остается только пожалеть. О каком уж тут единстве стиля могла идти речь.
Даже после того, как заокеанские сокровища были размещены и развешаны в бесчисленных комнатах замка, гигантские хранилища остались забитыми множеством ящиков и коробок, которые при жизни хозяина так и не были вскрыты. Недаром Херста обвиняли в том, что он обобрал Европу. А его замок определили, как фантастическое и бессистемное скопление произведений искусства. Этакая лавка антиквара в дворцовой упаковке.
На необъятной территории поместья, занимающей 127 акров земли, разместились помпезная центральная усадьба “Большой дом” (Casa Granda), три гостевых здания: “Дом солнца”, “Дом моря”, “Дом горы”, несколько бассейнов, теннисные корты и четко спланированные сады. Вдоль прогулочной дорожки “Испланейд”, среди кустов цветущих роз – мраморные парковые скульптуры. С просторной каменной веранды открывается потрясающий вид на океан. На крыше Casa Granda еще один бассейн и теннисные корты, освещавшиеся в ночное время юпитерами с киностудий.
Огромный мраморный “бассейн Нептуна” (на 1,5 млн куб.м воды), подогревавшийся круглый год, окружен стройной колоннадой, беломраморными античными скульптурами с доминирующей статуей Нептуна, светильниками в виде колонн, увенчанных головами греческих богов. В нем отражаются псевдоиспанский Casa Granda с его двумя вычурными башнями и павильон с фронтоном небольшого греческого храма. Вдоль бассейна 17 комнат с душевыми для переодеваний.
В общей сложности в замке 165 комнат, из которых 19 гостиных, с полсотни спален, 41 камин, 61 ванная плюс кинотеатр, две библиотеки, бильярдная. Огромный внутренний бассейн выполнен в стиле римских терм Каракалла, в его сводчатых оконных проемах венецианское стекло, а стены и пол выложены позолоченной кафельной плиткой, воссоздающей мозаику мавзолея Галла Пласидия в Равенне. Оказавшись в этих шикарных Херстовских термах, не сразу и сообразишь, где пол, где потолок, где вода, а где отражение в ней.

Основное здание комплекса Каса Гранда – светский дворец, выдержанный в стиле средневекового кафедрального собора испанского города Ронда, что само по себе несколько озадачивает: в соборах нормальные люди вроде бы не живут и кутежи не устраивают. Но Херсту ведь законы были неписаны.
И чего только в этом доме нет! В бильярдной, например, фламандский гобелен (“Охота на рогача”) начала XVI века, потолок испанский, XV века, пол покрыт расписной персидской плиткой XVII века.
Особое впечатление производит колоссальных размеров зал приемов с резными деревянными панелями и дубовыми потолками (тоже доставленными в готовом виде из Испании), с которых свешиваются золоченые светильники-фонари. Стены украшены хоругвиями и фламандскими гобеленами, деревянными панно с изображением святых, флагом из Сиены с фамильными гербами...
Восторгаться или иронизировать над всей этой мешаниной – каждый пусть решит для себя сам. В конце концов это не Лувр и не Эрмитаж, а частное поместье, в котором хозяин барин. И, видимо, так к этому и следует относиться.