Гуль

Откуда в английский язык пришло слово «ghoul» - упырь? Оно произошло от средневекового имени арабских демонов «гулей», позднее этим словом стали называть всех без разбора психопатов или серийных убийц. Эти особенные демоны, потомки Иблисов, жили на кладбищах. Иблисы - джины, в христианской демонологии им приблизительно соответствует Сатана (кстати, позже их и назвали аль-шайтан). Как и другие демоны, иблисы иногда (ну ладно, постоянно) грязно пристают к женщинам, и каждый раз, когда им удаётся добиться успеха, в мире становилось на одного гуля больше.
Иблисам, в отличие от их иудейско-христианских родичей, разрешалось скитаться по земле, потому что Аллах хотел проверить людей на твёрдость в вере, позволяя иблисам сеять зерна безнравственности в их головы. По-нашему мнению, это всё равно, что бить из пушки по воробьям, потому что людям для нечестивых помыслов помощь не нужна.
Когда мы называем гулей демонами, мы не имеем в виду тех самых демонов из христианской демонологии. Мы не собираемся углубляться в подробности, но, поверьте на слово, средний гуль или оживший мертвец, хотя и является серьёзной помехой на пути к всеобщему счастью, всё же не сравнится с таким демоном, как Желтоглазый сукин сын. Гулями также называют живущих в пустыне оборотней, которые часто принимают облик гиен. Они заманивают путешественников вглубь пустыни и съедают их. Особенно им нравятся дети, а иногда они раскапывают могилы и едят мертвецов.
Вот хороший пример из «Histoire curieuse et pittoresque des sorciers», под редакцией Форнари:
Жил в Багдаде богатый пожилой купец и был у него единственный сын, которого купец очень любил. Купец решил женить своего сына на дочери другого купца, девушке, родившейся под счастливой звездой, но внешне непривлекательной. Абу-Хассан, сын купца, увидав портрет невесты, попросил отца отложить женитьбу, пока он не привыкнет к этой мысли. Однако, вместо этого, он влюбился в дочь одного мудреца и не давал покоя своему отцу, чтобы тот согласился на его брак с объектом его страсти. Старик, сколько мог, откладывал решение, но, узнав, что его сын попросил руки прекрасной Надиллы, отвергнув богатую, но некрасивую девушку, уступил, как сделало бы большинство из отцов под давлением подобных обстоятельств.
Сыграли пышную и торжественную свадьбу. За ней наступил медовый месяц, который был бы счастливым, если бы не одно небольшое обстоятельство, которое имело очень серьёзные последствия.
Абу-Хассан заметил, что его невеста покидала брачное ложе, как только он засыпал, и не возвращалась до рассвета.
В одну из ночей переполненный любопытством Хассан притворился спящим и увидел, что его жена, как обычно, покинула комнату. Он осторожно последовал за ней и увидел, как она вошла на кладбище. В рассеянном лунном свете, он заметил, что она вошла в гробницу, и вошёл следом.
Ему представилась ужасное зрелище. Толпа гулей, разграбив могилы, восседала на своей добыче и пировала, поедая плоть с полуразложившихся тел. Его собственная жена, которая, кстати сказать, никогда даже не притрагивалась к пище за ужином, принимала не последнее участие в этом отвратительном пиршестве. Осторожно, чтобы не привлечь их внимание, Абу-Хассан вернулся в свою постель.
Он ничего не сказал своей жене до вечера следующего дня. Когда подали ужин, она снова отказалась от еды, он принялся настаивать, чтобы она поела, но когда она снова отклонила его предложение, он гневно воскликнул: «Ты не хочешь испортить себе аппетит перед пиршеством с гулями!» Надилла замолчала и побледнела, она вся задрожала и, без единого слова, отправилась в спальню. В полночь она вдруг поднялась, накинулась на своего мужа и пыталась ногтями и зубами разорвать ему горло и выпить кровь, но Абу-Хассан вскочил на ноги, оттолкнул её от себя и убил одним ударом. На следующий же день её похоронили.
На третью ночь, в полночь, она объявилась и снова напала на своего мужа, и опять пыталась выпить его кровь. Он убежал от неё, утром же вскрыл её гробницу, сжёг останки, а пепел развеял над Тигрисом.

Мифическое существо и фольклорный персонаж, оборотень, представитель нежити в арабской, персидской и тюркской мифологии. Обычно изображается как существо с отвратительной внешностью и ослиными копытами, которые не исчезают при любых превращениях.
В доисламском фольклоре гули — оборотни, живущие в пустыне вдоль дорог и охотящиеся на путников, которых убивают, а затем пожирают. Также крадут детей, пьют кровь, воруют монеты, грабят могилы и поедают трупы. Постоянно меняют форму, превращаются в животных, в особенности в гиен, или в молодых привлекательных женщин. В исламе гули считаются одним из подвидов джиннов и порождением иблиса.
Согласно сказкам «1000 и 1 ночи» и арабской мифологии, отражённой в них, гули представляют опасность для живых: они оборачиваются людьми (чаще молодыми женщинами), заманивают путников к себе в логово, расположенное в развалинах, и пожирают его. Спастись от гулей можно силой оружия, ударив лишь единожды (второй удар оживляет оборотня), а увидеть их в истинном виде — воззвав к Аллаху. В одном из путешествий Синдбада после высадки на некий волшебный остров Синдбад носил на спине гуля, который оседлал его, как коня, и душил ногами при любой попытке сбросить. Справиться с ним удалось лишь с помощью хитрости и молитвы.
Согласно сказаниям и легендам Средней Азии, он абсолютно безобиден, живёт в болотах и колодцах, на полях сражений. На последних появляется вместе с воронами. Живых людей боится, избегает. Обладает ужасной внешностью, синеватой мертвецкой склизкой кожей.
С XVIII века известны на Западе, в особенности в англоязычной литературе, где в основном описываются как трупоеды и расхитители могил, живущие на кладбищах.
В XX веке гули стали персонажами литературных произведений в жанре фэнтези, благодаря широко известному «Часу Дракона» Роберта Говарда. Там гули не только пожирают падаль, но и набрасываются даже на вооруженных людей. Сапковский творчески развил эту тему, введя в своих произведениях новую разновидность падальщиков — гравейров, которые более опасны, чем гули. Вот как он описывает тех и других:
− Гуль, дядя Весемир, это чудище, которое пожирает трупы. Встретить его можно на кладбищах, около курганов, всюду, где погребают мертвецов.
− Выходит, опасен он только для покойников, так, что ли?
− Не только. На живых гуль тоже нападает. Когда голоден или разъярен.
− Правильно запомнила, понятливая девочка. А теперь взгляни на эту гравюру.
− Уууу…
− Согласен. Это существо не из красивых. Это гравейр. Гравейр — разновидность гулей. Он очень похож на гуля, только гораздо крупнее. Отличают его также, как видишь, три костяных гребня на черепе. Остальное — как у любого трупоеда. Обрати внимание: когти короткие и тупые, пригодные для разрывания могил…Мощные зубы, которыми он дробит кости, и длинный тонкий язык, чтобы вылизывать из них разложившийся мозг и жир. Как следует провонявшее сало для гравейра — деликатес… Что с тобой?
− Нннничего…
Создатели игры «Ведьмак» пошли еще дальше, выдумав следующую степень физического развития гулей — альгуля, а также своеобразного короля в иерархии класса монстров-падальщиков — цеметавра.
Пока существуют ожившие мертвецы, эксгумация и сжигание останков всегда были, есть и будут стандартными мерами избавления от них. Хочешь использовать что-то новенькое, парень, флаг тебе в руки, но огонь всегда надёжнее. Голову даём на отсечение. Даже если кому-то кажется, что это напрасная трата времени, лучше спалить то, что можно спалить, просто для уверенности.
 http://fargate.ru/